Главная страница 
 Гостевая книга 
 Обратная связь 
 Поиск по сайту 
 Друзья сайта 
   
 

 
   
   
   
 Волшебные сказки 
 Сказки о животных 
 Бытовые сказки  
 Сатирические сказки 
 Сказки о батырах 
 Сказки об Алдаре-Косе 
 Сказки о Жиренше 
 Сказки о Ходже Насыре 
   
   
 Камбар батыр 
 Ер-Таргын 
 Кыз-Жибек 
 Плач Кыз-Жибек 
 Кобланды-батыр 
 Алпамыс батыр 
 Кобланды Батыр 
   
   
 Легенды о животных 
 Легенды о батырах 
 Легенды о родной земле 
 Легенды о мудрецах 
 Легенды о народах 
   
   
 Народные обычаи 
 Свадебные обряды 
 Обряды воспитания 
 Бытовые обряды 
 Промысловые обряды 
 Религиозные обряды 
 Похоронные обряды 
   
   
 Казахские поговорки 
 Казахские пословицы 
 Казахские народные игры 
 Народные загадки 
 Народное искусство 
 Мужские казахские имена 
 Женские казахские имена 
 Казахские музыкальные инструменты 
   
 

 
   
 
  
 
   
 

Камбар батыр: Часть VII

 

Жадигер между тем рассказывал Алимбаю, как появилось в их краях многотысячное войско калмыков и окружило аул, не дав людям возможности бежать из него. Он и его спутники чудом выбрались на волю, и если враги узнают об этом, нападут и на других казахов. «Назым, единственная дочь Азимбая, подобна меду в золотой чаше, и мы опасаемся, как бы эти собаки не вылакали наш мед»,— добавил он.
— А я — единственный сын своих родителей,— отозвался Камбар на его последние слова,— и мне нужно еще немного побыть с ними, но ровно через пять дней я, с разрешения отца и матери, выступлю на врага. Благословляете ли вы меня?— повернулся он к Азимбаю и Акбилек. Они провели ладонями по лицу.
— Благословляем, сын наш...
Жадигер, его джигиты сели на коней и не мешкая отправились в обратный путь. Избегая дозорных хана Карамана, они к рассвету вновь оказались в родном ауле.
Люди с нетерпением ждали их, забыв о веселье и сне. Каждый гадал про себя, как же поступит Камбар? Пойдет против Карамана или сквитается за оскорбление, отказав в помощи.
Пуще всех томилась Назым, хотя внешне она выглядела спокойной и даже равнодушной. Но огонь пылал в ее душе, разгораясь с каждым часом ожидания все сильнее и сильнее. Чего только не передумала она! Первоначально Назым окрыляла мысль, что Камбар любит ее и непременно кинется на выручку. Потом ее начали одолевать сомнения. «Он любит? Да разве любят так?» Ведь он так и не появился здесь, даже через кого-нибудь не захотел дать знать о себе. Неужели он не чувствует, как болит мое сердце, изнемогает от любви? Или его, прославленного храбреца, так напугали мои разудалые братья?»— Она металась по юрте, не находя себе места.
Вспомнила, как два дня назад решила отправиться на охоту. Приготовила лук, стрелы, воинские доспехи, выбрала подруг, которые должны были сопровождать ее в пути. Она надеялась встретиться на охоте с Камбаром, да только не суждено было совершиться задуманному— именно в тот день и нагрянул в аул Келмембет с джигитами. Она так и не снимала доспехи, собираясь дорого продать свою жизнь.
Мучаясь от неразделенной любви, оскорбленная насилием, которое чинили враги, она ласково провела ладонью по острию стрелы и прикоснулась губами к луку, как бы давая клятву.
— Настанет час, и вы поможете мне, верные друзья мои!—сказала она и снова задумалась.
«Если Камбар откажет в помощи, значит, он не любят меня. Быть красивой и нелюбимой — нет ничего более унизительного для женщины. К чему тогда эта красота... Остается одно: вооружиться, оседлать своего верного коня и с копьем в руке встать рядом с братом Алашоразом. Если дело дойдет до поединка, я сама вызову Кармана н сражусь с ним. А тогда — или уничтожу его, или найду свою смерть...»
Она представила себе, с каким криком побегут врассыпную калмыки, когда ее копье пронзит Карамана. И вот как может быть: она сражена вражеским ударом, она падает, роняя шапку, и Караман видит, что сражался с девушкой. Хан в замешательстве смотрит на нее расширенными от удивления глазами.
Пусть будет так!— мысленно твердила она.— Пусть пронзит мою грудь стальное острие, лишь бы не коснулся меня поганая рука Карамана. Но успокоятся, уйдут ли прочь калмыки, убив меня? Обозленный тем, что не досталась ему, Караман подожжет степь, разорит юрты... Стариков будут таскать за бороды, джигитов перережут, а женщин и молодежь угонят в рабство. Что станет тогда с бархатными полями Биртобе, с серебристой водой озера Ну?!»
Ее большие, как у жеребенка, глаза вновь наполнились слезами. Воображение рисовало ей, как ненавистный Келмембет хватает за бороду ее любимого отца, как волочат по земле связанную мать, как гибнут один за другим братья, рыдают женщины...
И в это время залаяли собаки, послышался конский топот. Назым замерла, сжимая в руке копье, но всадники промчались мимо ее юрты, и она поняла, что это наконец-то вернулся Жадигер со своими джигитами.
Посланец перешагнул порог юрты. Азимбай сидел на торе, не отводя застывшего взгляда от входа. Его байбише Даналык молча сидела у деревянной кровати, украшенной резными костяными фигурками. Неподвижны были Караз, Дараз, Карымсак и Сарымсак. Лишь Кабыршак нервно шевелил короткими кошачьими усиками. Казалось, что Азраил, ангел смерти, только что посетил эту юрту, забрав с собой души ее обитателей.
Жадигер поприветствовал сидящих, но не услышал никакого ответа. «Может, мне уши от быстрой езды заложило?»— подумал он и стал ковыряться в ухе. Все по-прежнему молча смотрели на него. И наконец Жадигер прервал это тягостное безмолвие.
— Батыр Камбар согласился приехать,— сказал он.
— О, барекельды!— загалдели в юрте. Даналык заулыбалась, будто только что отошла ото сна, оживились, зашевелились сыновья Азимбая.
— Ну, а что он передал нам?— спросил Азимбай.
— Да говори ж ты, старик, не томи!— торопил Жадигера Кабыршак.
К этому времени весь аул сбежался к юрте Азймбая. Люди шепотом поздравляли друг друга: «Камбар едет! Наш Камбар!» Забегали невестки, поднося Жадигеру и джигитам чаши с кумысом. Жадигер осушил чашу, вытер выступивший на лбу пот.
— Скажу, Кабыршак, скажу... Камбар в большой обиде на тебя, Караза, Дараза, Карымсака и Са-рымсака...
— Да провались он со своей обидой,— не удержался Кабыршак.
В толпе послышался смешок.
— Но он сказал: «Не брошу в беде свой народ из-за пяти глупых джигитов. Коли пришла беда, я готов биться с врагом! Пусть люди ждут меня. И Алимбай с Ак-билек благословили сына.
Пристыженные братья молчали, А в толпе раздались крики:
— Вот это настоящий джигит!
— Истинный батыр этот Камбар!
Вновь послышался топот копыт. «Алшыораз, Алшыораз едет!» — пронеслось в толпе, и все расступились, давая ему дорогу.
— Твой нищий дружок тебе привет посылает...— ехидно шепнул брату Кабыршак, которому, казалось, не стало совестно после слов Жадигера.
— Главное, что он едет!— отрубил Алшыораз.— Говорят, нищий не тот, кто беден скотом, а тот, кто душою беден.
Он подошел к отцу и склонился перед ним.
— Аке,— сказал он.— Я получил ответ от многих батыров. Скоро на подмогу нам выступит большое войско.
— О, барекельды!— Азимбай, выпрямившись, еще больше приободрился, и радость охватила казахов.
Младший сын Азимбая Сарымсак был изрядным упрямцем, не дававшим никому спуску ни в споре, ни в драке. Вечером, пригнав в ханский стан овец, он сцепился с мясником-калмыком.
— Ты нарочно выбираешь никуда не годных овец!— кричал ему мясник.
— Да пусть лопнут твои глаза, если ты когда-нибудь вдел худую скотину в такое благодатное время года, сукин ты сын!— ткнул его в грудь кулаком Сарымсак.
Калмык в ярости вскочил, готовый перерезать ему глотку, но окружающие схватили его за руки, не давая разгореться драке.


  Назад

1

Далее
 
 
 
© Ertegi.ru