Главная страница 
 Гостевая книга 
 Обратная связь 
 Поиск по сайту 
 Друзья сайта 
   
 

 
   
   
   
 Волшебные сказки 
 Сказки о животных 
 Бытовые сказки  
 Сатирические сказки 
 Сказки о батырах 
 Сказки об Алдаре-Косе 
 Сказки о Жиренше 
 Сказки о Ходже Насыре 
   
   
 Камбар батыр 
 Ер-Таргын 
 Кыз-Жибек 
 Плач Кыз-Жибек 
 Кобланды-батыр 
 Алпамыс батыр 
 Кобланды Батыр 
   
   
 Легенды о животных 
 Легенды о батырах 
 Легенды о родной земле 
 Легенды о мудрецах 
 Легенды о народах 
   
   
 Народные обычаи 
 Свадебные обряды 
 Обряды воспитания 
 Бытовые обряды 
 Промысловые обряды 
 Религиозные обряды 
 Похоронные обряды 
   
   
 Казахские поговорки 
 Казахские пословицы 
 Казахские народные игры 
 Народные загадки 
 Народное искусство 
 Мужские казахские имена 
 Женские казахские имена 
 Казахские музыкальные инструменты 
   
 

 
   
 
  
 
   
 

Ер-Таргын: Часть V

 

Акжунус поспешно подвела к нему под уздцы Тарлана.
Благородный тулпар отощал за эти дни на привязи, и хоть был он бессловесным животным, но горе пережил не меньшее, чем Акжунус и Таргын. Конь застриг ушами, всхрапнул и сам встал перед хозяином.
Акжунус, как и в былые времена, когда Таргын был здоров, сама заседлала Тарлана.
Таргын облачился в свои доспехи, взял оружие и посадил перед собой Акжунус.
— Поедем за теми ногайлинцами, что оставили нас здесь одних на покинутой стоянке,— сказал Таргын.
Так и двинулись они в путь нескорым шагом аян — женщина и еще не оправившийся после ранения воин.
Вдруг захрапел Тарлан, захрапел и беспокойно ударил копытом о землю. Видно было, что благородный скакун чем-то сильно обеспокоен.
— Акжунус,— обратился к жене Таргын.— Мы о Тарланом старые друзья, хоть и не человек он, но понимаем мы с ним без слов друг друга. Храпит мой конь лишь в минуту опасности. А копытами землю бьет, когда предстоит жаркая схватка да быстрая скачка. Значит, покроются потом черным бока скакуна моего. Сейчас выдал конь обе свои повадки сразу — захрапел и стал бить копытами землю. Сам я оглянуться не могу — посмотри хорошенько, нет ли близко кого? Как бы кто не потревожил нас в неподходящее для боя время.
Оглядела Акжунус степь вокруг и говорит:
— Не видать никого. Только там, вдалеке, вижу я две черные точки.
Сказал Таргын в раздумье:
— О, создатель великий! Снял ты смертельный недуг с тела моего, как шелуху с просяного зерна. Встал на место вывихнутый позвонок, подумал я, что не престало герою бежать от людей, и потому решил догнать ногайлинцев, которые так вероломно бросили меня на погибель. Эти две тени, что замаячили впереди, может, и есть те ногайлы, которых я разыскиваю, а может, это вестники ангела смерти Азраила? Не храпи, мой Тарлан, если это мирные люди — опасности нет, но если это вражьего войска разъезды — черным потом не покроются твои бока. Ради кого я стану мучить тебя в который уж раз, мой тулпар? Люди чужого рода себя показали, как только увечье я получил. Красавица, если ты перечить не станешь, то я сверну с этой дороги.
Так сказал Таргын и натянул повод.
Ответила ему Акжунус:
— Нет, не нужно так поступать. Если это враги, то нам от них не укрыться, езжайте навстречу. Если это мирные люди — значит, те самые ногайлы. Поезжайте к ним, пусть увидят, что здорова ваша спина. Если мы им не покажемся, то скажут люди, что Таргын-батыр покалечился, с дуба упав, и теперь его кости белеют у подножья горы Булгыр.
— Что ж, едем,— ответил Таргын.
Всадники, что показались вдали, оказались табувщиками Ханзады-хана. Они узнали Таргына и поскакали сообщить об увиденном людям на джайляу. «Здоров Таргын!»— новость эту сообщили биям, те поскакали к хану и доложили ему: «Появился батыр Таргын, он остановился в наших крайних аулах».
К этому времени калмыки, изгнанные с берегов Шагана, успели накопить новые силы. Они уже окружили плотным кольцом ханскую ставку, но пока еще воздерживались от набега. Через своих послов калмыки сообщили хану условия, по которым готовы были выпустить ногайлинцев с только что отвоеванных джайляу на Шагане — хан должен отдать им свою красавицу-дочь. Ногайлинцы же медлили с ответом, чтобы выиграть время.
Узнал хан о том, что вновь объявился в его аулах Таргын, и со всеми своими биями пришел к нему на поклон:
— Не сочтите, батыр, все что было за обиду. Но мы не смогли возвратиться, враг отрезал нам обратный путь. Горем великим объяты сегодня наши сердца. Снова нас хотят изгнать с земель наших. Дочь мою позору предать захотели враги. Не видим мы никакого выхода... Правда ли, батыр, что вы нынче в здравии, что избавились от недуга?
Сказал батыр: — Слава аллаху, приехал... Обратился к нему хан:
— Так истреби же врага, прогони его, как ты уже сделал это однажды!
— Нет, не могу я пока выступить в бой,— ответил Таргын.— Но я научу вас кое-чему, а потом — враг сам от вас уйдет.
Сказал хан:
— Научите нас, батыр, как избавиться от врага, если нет у вас сил вступить в бой.
И стал Таргын поучать хана. Вот что сказал он ему.
— Хан, бескрайние моря просторы хороши для рыбы огромной. Как створы ворот ее хвост, плавники — шире весел челнов быстроходных. Есть где резвиться на вольном просторе коням молодым, а в дружном народе привольно живется герою — здесь его уважают, здесь цену знают ему. Если доблестный муж возглавляет народ, то бесстрашны в народе том даже малые дети, Каково будет рыбе в мелкой луже, ответь-ка мне, хйн? На голом такыре кустик травы не найдет и козленок! Каково ж будет житься герою, если родичи предать готовы в любую минуту его? Если султан вероломен, что будет с нукером, который за ним устремится в поход? Жена, овдовев, найдет себе мужа другого, сестренка, без брата оставшись, найдет себе пару. Пусть тенгри избавит от горя джигита, что целью высокой задался. Тоска неизбывная грудь его золотую и сердце большое спалят. Эй, подлый султан! Не думай, что падалью сгинет джигит, что так гнусно был предан тобой! И пока все двенадцать частей его тела целы — пусть даже конь его гордый ношу двойную несет,— он найдет себе волю! В чем вина моя пред тобою, грязным псом? В том, что я тебе верной защитой служил? Дня не пройдет — верный конь мой Тарлан, что зачах на аркане, снова мощь свою наберет! Но ради тебя он уже не поскачет, как прежде. Не пройдет и недели, как спина моя заживает, будто не было хвори! Но ради тебя я уже не взмахну алдаспаном, как прежде. Даже если Тарлана я оседлаю, он не станет врагов настигать, как то было тогда, даже если я меч обнажу, он не будет сверкать, как когда-то. Я кольчугу свою с зерцалом стальным в девять слоев, что от стрел и копья мне защитой надежной служила, не надену! Но даже если облачусь я в нее, то не станет блистать моя доблесть, как раньше. Почему, спросишь ты, преподлючий султан? Потому, что в ком ледяной смерзлось сердце мое и его никакая жара не растопит. Зачерствела душа моя, словно торфа болотного пласт, даже если полить ее маслом, не размякнет она. Нет, мерзкий султан, ты не ведаешь вовсе, что доверчивым волком я рожден. Много зайцев, но на них никогда не глядел я. Кровавыми были реки Караже и Кобан. Были мутными реки Актоган и Бодан. Славные реки — Самар, Ушозен. Поймы рек этих были от веку средоточием битв и споров кровавых. Нет, хватит с меня и крови врагов, и твоей благодарности. Не стану я жить в этой спорной земле. Я уйду. В степь уйду. На западный берег Едиля. И не стану ждать ледостава, обойду эту реку. Через Дон переправлюсь на плоту. Вплавь Сиваш одолею и в Крыму окажусь. Сорок сверстников славных, сорок друзей меня ждут там, в Крыму. Расскажу, как подло здесь предали меня, изолью им все горе, что в душе накопилось моей. И если создатель опорой мне будет, я вернусь. Я вернусь и алою кровью окрашу твою бороду куцую, хан, покатаю по земле твою голову! Понял, хан, в чем суть моих слов? А теперь, если ты не желаешь, чтобы я исполнил тут же угрозу свою, убирайся!


  Назад

2

 
 
 
 
© Ertegi.ru