| | А что же Караман? Хан калмыков сидел окруженный своими визирями и лениво вслушивался в их слова. Визири вразнобой толковали о каких-то обыденных делах, а он думал лишь о том, что мучило его все эти дни и ночи — о юной девушке, за которой он отправил Келмембета. Сластолюбивый хан, готовый отдать за женщину несметное богатство, если она приглянулась ему, сгорал от желания поскорей увидеть красавицу-казашку, и у него темнело в глазах от мысли, что вскоре она будет принадлежать ему и он вдосталь натешится ее молодостью и красотой.
Джайляу казахов находилось от ханской ставки на расстоянии одного дневного перехода, и гонцы должны были вернуться еще третьего дня, даже если бы они и заночевали в ауле Азимбая. Но шли уже пятые сутки, а вестей от них все не было. Может, верный Келмембет решил сразу привезти ее, со всем скарбом и приданым? Ведь она не нашла жениха среди своих, так о чем же ей еще мечтать, когда сам степной владыка сватается к ней? Говорят, она бела как лебедь. Что ж, так тому и быть — черный орел опустится на ее белую грудь...
Так мечтал хан, пока не донеслись до него чьи-то гнусавые вопли.
— Мой господин, я уничтожен, уничтожен!— слышалось издалека. Хан вышел из дворца. О, небеса! Перед ним стоял оборванец, внешне напоминающий Келмембета, но с чужим обезображенным лицом, весь в засохшей крови и многодневной пыли,..
— Эй, да это Келмембет!
— Да, это Келеке!— заговорили визири. Слуги забегали, поддерживая измученного дорогой Келмембета, но он оттолкнул их, сел поджав ноги и, гнусавя, начал рассказывать, что сделали с гонцами Карамана в ауле Азимбая.
Выслушав его долгий рассказ, неоднократно прерываемый рыданиями, почернел от ярости хан Караман В тот же день он разослал гонцов во все аулы, чтобы собрать пятитысячное войско и строго наказать ослушников, чтобы они навеки запомнили, кто здесь истинный хозяин. Как встревоженный улей гудело воинство Карамана. Джигиты хвастались, что всех девушек рода ногаев превратят в баб, а мужчин истребят.
Вскоре все военные приготовления были закончены. Затрубили боевые трубы, огромное войско, выстроившись четыре человека в ряд, тронулось в поход, растянувшись по степи как бесконечно длинная змея.
Оказавшись на воле, скучающие от безделья джигиты резвились вовсю. Они устраивали скачки, конные игры, стучали копьями и мечами. Впереди этой беснующейся орды ехал сам Караман, сверкавший золотом шлема и серебром доспехов. Взять в жены прекрасную Назым я вдоволь поглумиться над ее народом — что ж, кажется, мечта хана начинала сбываться...
Через день войско Карамана остановилось неподалеку от аула Азимбая. Ханский шатер, окруженный в самом центре лагеря.
И, увидев все это, замер от страха Азимбай. Растерянный, осыпал он упреками Алшыораза. «Все беды начались с того, что ты накинулся на Келмембета!»— твердил он, со слезами вознося молитву богу и моля его о помощи.
Весь аул переполошился при виде несметного воинства. Плакали дети, женщины бестолково сновали меж юрт, хмурились мужчины. Лишь Назым встала рядом с Алшыоразом, давая тем самым понять, что скорее погибнет на поле боя, чем согласится стать женой Карамана.
Хан собрал военный совет в своем шатре.
— Надо послать гонца к Азимбаю,— посовещавшись, решили визири.— Если добром не отдаст дочь, всех в ауле перебьем.
— Отдаст он или не отдаст дочь, аул мы все равно разорим,— отрезал хан.
В ханский шатер был вызван Келмембет.
— Ну, Келмембет,— сказал Караман,—настала для тебя пора сквитаться со своими обидчиками. Бери сорок воинов и ступай в аул. Нам нужно знать: намерен Азимбай выдать за меня Назым или нет. Принесешь мне ответ на эти слова, а что им еще сказать, это ты и без меня знаешь.
Получив приказ, Келмембет сел на коня и в сопровождении вооруженных до зубов джигитов въехал в аул. Приблизившись к юрте Азимбая, он важно загнусавил:
— Уа, Азимбай, выходи, если ты дома, и держи ответ за свои дела. Караман с несметным войском стоит у твоего аула. Признаешь его зятем — он простит тебя, будешь упрямиться — прольется и твоя кровь, и кровь твоего народа. Я пришел, чтобы предотвратить кровопролитие, хотя еще не зажили раны мои и обида душит меня. Я — Келмембет. Выйди, и, может быть, ты узнаешь меня. И ты, Алшыораз, выходи! Где ты? Отзовись! Если ты, Азимбай, и на этот раз станешь противиться мне, Караман превратит ваш аул в прах, а твоя жена станет одной из моих рабынь. Так и знай!
Сказав все это, ?елмембет на всякий случай все же скрылся за спинами своих джигитов, страшась появления Алшыораза.
Азимбай слышал его грозные слова и трижды порывался подняться, однако ноги не слушались его. В груди у него натужно хрипело, тряслись колени, и он молил ангелов о пощаде. Собрав остаток сил он, едва ступая, появился на пороге.
— А, Келмембет, опять ты явился? Что ж, проходи на почетное место, будешь нашим гостем.— Он пытался своим смиренным голосом улестить Келмембета и, кажется, это начинало ему удаваться.— Если ты пришел за скотиной, то я не стану скупиться и отдам твоему хану все, что он пожелает. И сам не гневайся на нас. Что было, то было. В народе говорят: хороший человек помнит обиду, пока его шелковый платок не высохнет, плохой — пока его голова не начнет клониться. Не тужи о том, чего не вернуть, не хватай брата за ворот и, если можешь, помоги тому, кто преклоняется перед твоим могуществом. Вчера ты молил меня оставить тебе жизнь, сегодня настала моя очередь. Так войди же со своими спутниками в мои покои, чтобы утолить жажду. Пока вы будете отдыхать, я посоветуюсь с женой и детьми, как получше ублажить твоего владыку. Умерь свой гнев, притуши ярость, сойди с коня, и ты получишь все, что хочешь.
Сказав это, Азимбай низко поклонился калмыкам. И сорок его джигитов шагнули вперед со смиренно склоненными головами, готовые принять гостей.
И все же Келмембет колебался. Слишком памятен был прошлый приезд, когда все его друзья остались лежать под камнями, а он избежал смерти лишь благодаря Азимбая. «Что говорить, действительно, он даровал мне жизнь. Не защити меня Азимбай от своих волчат, не гарцевать бы мне сейчас здесь. Пожалуй, можно спешиться...»— подумал Келмембет и спрыгнул на землю. Его спутники последовали примеру предводителя, и джигиты Азимбая приняли у них коней. Келмембет снова поискал глазами Алшыораза и снова его не нашел. |
3