| | В древние времена, когда дед моего деда был таким, какой ты сейчас, бала, а может, и того раньше, в предгорьях могучего Алатау жил хан по имени Карахан. Баранов у него было, что в пустыне песчинок, лошадей в табунах паслось, что в туче капель воды. Никто не считал их. А если бы и вызвался кто, все. равно бы сбился со счета: попробуй сосчитай, сколько в степи ковыля...
Самые жирные бараны нагуливались в отарах Караха-на. Самые теплые юрты из белого войлока были у Кара-хана. Самые резвые скакуны водились в его табунах. Карахан ел самое жирное мясо. Карахан спал на самых теплых одеялах. Карахан ездил на самом быстроногом жеребце...
Ох и конь был у него, бала! Норовистый, сильный, горячий. Стоит он у юрты, трясет головой и нетерпеливо-переступает ногами, а как только сядет на него Карахан, дотронется своей камчой — он помчится быстрее ветра. Много скачек видели горы. И всегда на них победителем был Ала, скакун Карахана.
— Эй вы, голодранцы! — говорил обычно Карахан после скачки, обращаясь к беднякам.— Со мной, с Кара-ханом, вздумали тягаться?! Скорее Алатау в степь превратится, чем кто-нибудь из жатаков меня обгонит.
Много лет так велось: не было казаха богаче Карахана, не было коней, резвее его скакуна...
Но вот однажды был большой той. Лучшие жигиты с гор и степей собрались для участия в байге — кто быстрее всех проскачет от одной горы до другой. Приготовились жигиты, но Карахан вышел вперед и, бахвалясь, сказал:
— Эй вы, голытьба! Жигиты на клячах! Аллах свидетель: если кто меня опередит, тог получит из моего стада столько баранов, сколько зерен проса поместится на одной лепешке!
Приумолкли жигиты. Каждый из них знает: не обогнать Карахана, не увидеть позади себя гриву его скакуна. Пришпорили они коней, помчались что было мочи. Да где там — уходит от них Карахан.
Никто уже не сомневался в победе Карахана. Но вдруг откуда-то появился никому не ведомый жигит. Конь у него худой, не чета коню Карахана. Этот жигит вышел вперед и вот-вот догонит Карахана. Услышал хан приближающийся топот, оглянулся назад испуганно. Но, когда увидел скакуна жигита, рассмеялся. Хохочет Карахан:
— Какой-то глупец на заморенной кляче решил меня обогнать! Он вздумал тягаться со мной, с Караханом!
Но вот жигит настиг Карахана, и не успел тот глазом моргнуть, как он вырвал у него камчу, хлестнул ею своего коня и вихрем помчался к горам.
Оторопел Карахан. Стал горячить своего коня, понукать его, бить каблуками, но конь — ни с места. Удивился народ: не может понять, что произошло? Карахан бьет коня, кричит, ругается, машет руками, а конь — словно камень.
Молодой жигит домчался до гор, соколом взвился над могучими хребтами и исчез где-то далеко за ними. Как бешеный волк, взвыл Карахан, когда увидел это, грохнулся, словно мешок, на землю. Подхватили слуги его чуть живого, вылили на него сто бурдюков воды, влили в его рот сто пиал кумыса, завернули его во сто одеял — такая дрожь его стала бить, потом положили на повозку и повезли в аул.
Много ли, мало ли воды утекло, но только стал Кара-хан выздоравливать. Сидел он однажды на кошме в своей белой юрте, ел бесбармак и запивал сорпой. Мясо сам ел, а кости женам, как собакам, отдавал доедать. Сколько он съел мяса, сколько выпил кумыса — трудно сказать. Вдруг послышался конский топот, в ауле появился всадник. Он узнал юрту Карахана и подъехал к ней. Жигит вошел к Карахану и сказал:
— Пришла пора держать свое слово, Карахан. Отдавай долг: готовь мне столько баранов, сколько зерен проса уместится на одной лепешке.
Задрожал хан, узнав своего противника. Вспомнил он свое обещание. Взял бы он его обратно, да поздно. Что делать? И решил идти на хитрость. |
1
