| | В одном ауле жил богатый старик. Имел он десять сыновей. Старшие девять были задиры и драчуны, а самый младший был уступчив и робок. Братья постоянно обижали и колотили его, а он, не смея перечить им ни в чем, только прятался по углам да пищал потихоньку. За это так и прозвали его — Пискун.
Умирая, старик призвал к себе сыновей и приказал им все его имущество разделить между собой поровну. Но старшие сыновья не послушались отца. Они забрали себе все самое лучшее, а Пискуну дали лишь то, что им самим не было нужно. Каждому из них досталось по десяти быков и по богатой кибитке, а Пискуну—один хромой бык да ветхий шалаш.
Стал жить Пискун в шалаше, а чтобы не умереть с голоду, нанялся к братьям в батраки. Он работал на них в поле с утра до ночи и получал за это только объедки с их дастарханов. Каждую минуту со всех сторон сыпались на него насмешки и попреки, и не было дня, чтобы он трижды не пожелал себе смерти.
Когда Пискун возмужал и окреп, стал он замечать, что хоть братья и богаче и сильнее его, но умом они не превосходят и годовалой овцы. И решил он тогда разделаться с ними за все, что вытерпел от них. Однажды хромого быка Пискуна ужалила змея, и он околел. Ничего не говоря братьям, Пискун перерезал горло мертвому быку и стал снимать с него шкуру.
Увидев его за этим занятием, братья вскричали в один голос:
— Что ты наделал, глупец?
— Да вот видите,— отвечал Пискун,— зарезал я своего быка. Пришло мне в голову, что сам он не стоит того, что можно выручить за его шкуру.
— Ну-ну, посмотрим мы на твою выручку! — сказали братья и громко рассмеялись.
А Пискун содрал шкуру, взвалил ее на плечи и отправился в соседний аул. Там отыскал он кибитку богатого бая и стал ходить перед ней взад и вперед.
Бай заметил его. — Эй, жигит,— закричал бай,— продаешь шкуру?
— Продаю,— ответил Пискун.
— А что хочешь за нее?
— А что дашь?
— Дам меру пшеницы.
— Согласен,— сказал Пискун и вошел в кибитку бая.
— Послушай-ка, жена,— сказал бай,— возьми у этого парня бычью шкуру да отсыпь ему меру пшеницы, а я пойду присмотрю за работниками в поле.
Сказал и ушел. Пискун получил свою пшеницу и тоже уже совсем было собрался уходить. Но тут в кибитку вошел брат бая и, отозвав хозяйку в сторону, стал шептать ей что-то на ухо. Пискун прислушался.
— Сегодня ночью,— шептал брат бая,— мы с тобой сделаем, что задумали. Я приду к тебе в полночь с ножом, мы убьем твоего мужа, тело его зароем в землю, а золото поделим пополам. Услышав это, Пискун как бы нечаянно уронил мешок и рассыпал пшеницу.
Жена бая накинулась на него с бранью и, присев на корточки, принялась помогать ему подбирать пшеницу, чтобы только скорее выпроводить его из кибитки. Но Пискун нарочно не торопился и родбирал с земли по одному зернышку. Так они ползали по земле, пока подле кибитки не раздались шаги бая. Жена и брат бая переполошились.
— Полезай скорее в ступу! — крикнула хозяйка своему сообщнику.
И только он скрылся в ступе, как в кибитку вошел бай.
— Ты что здесь делаешь до сих пор? — спросил бай Пискуна.
— О мой бай,— ответил тот.— Я рассыпал нечаянно пшеницу и собирал ее, чтобы и зерна не валялось у тебя под ногами. Да кроме того, я хотел дождаться тебя, чтобы сообщить тебе кое-что. Не буду долго томить: я видел, как в эту ступу заползла огромная змея. Боюсь, не наделала бы она тебе беды.
Бай побледнел и затрясся от страха.
— Как же теперь быть? — спросил он, пятясь к двери.
— Есть выход,— сказал Пискун.— Так и быть, я выручу тебя по дружбе. Прикажи только сварить побольше киселя, и тогда змее не уйти из кибитки живой.
Бай тотчас же приказал жене сварить казан киселя, и Пискун стал медленно лить его в ступу. |
1
