| | Колдунья, приняв богатые дары, обещала воспрепятствовать Козы-Корпешу в пути и немедленно пустилась за ним. Опередив его, она обернулась дикой верблюдицей и бросилась Козы-Корпешу навстречу с яростным ревом. Но не сробел жигит, выхватил саблю и бросился на нее. Не выдержала верблюдица его натиска, повернула назад и пропала с глаз. Поехал Козы-Корпеш дальше и вдруг видит: бурная и глубокая река преградила ему путь, с шумом и ревом несутся волны, белая пена кипит, как в котле.
Не стал Козы-Корпеш брода искать, а бросился прямо в кипящие волны на лихом коне своем. Но только что конь вскочил в воду передними ногами, как река исчезла и опять открылась гладкая дорога. Едет дальше Козы-Корпеш, а день уже начал склоняться к вечеру, и вот что-то засияло вдали — не то гора, не то лес раскинулся поперек дороги. Наступила почти ночь, подъехал он ближе и видит, что это лес, да такой густой, что не только верхом, а и пешком через него не пробраться, и так далеко раскинулся он, что конца-края ему не видно и объехать негде.
Остановился Козы-Корпеш, подумал, как быть, да, недолго раздумывая, выхватил саблю и стал лес рубить. «Буду,— думает он,— хоть год рубить, а все-таки назад не поеду». И только ударил он по первому дереву, повалялось оно со стоном, и лес разом пропал с глаз.
И горами, и озерами оборачивалась колдунья, но видит, что ничто не может остановить Козы-Корпеша, и решилась она на последнее средство — отвлечь его с дороги богатой добычей, сбить его с пути так, чтобы он заблудился и, не найдя дороги, повернул назад.
Обернулась она золотой лисицей и выбежала Козы-Корпешу навстречу. Только завидел он добычу, схватил лук и погнался за ней, думая подбежать и пустить стрелу, но лисица в тот миг, как он готовился выстрелить, спряталась в нору. Козы-Корпеш слез с коня и стрелой стал шарить в норе; нора оказалась глубокая, и стрела не достала лисицы, но когда он вынул стрелу из норы, то с удивлением увидел, что она вся озолотилась Тогда Козы-Корпеш попробовал опустить в нору нагайку — нагайка тотчас же превратилась в золотую. Гут Козы-Корпеш стал спускать в нору все, что было у нею с собой, и скоро весь седельный прибор, оружие, стремена, лук и стрелы — позолоти-лись. Козы-Корпеш наконец, не найдя больше ничего, что можно было бы еще вызолотить, лег на землю лицом ввер.ч и опустил в нору свою косу, а когда вытащил ее, то и коса тоже стала золотою.
— Ну, довольно,— сказал Козы-Корпеш, сел на коня и отправился в дальнейший путь. Но только он тронулся с места, как лисица опять выбежала из норы. Не стал Козы-Корпеш за ней гнаться — много и без того потерял он времени. И поехал он дальше, даже не оглядываясь на лису.
Долго ехал Козы-Корпеш и наконец прибыл к тому месту, где стоял когда-то аул Баян-Слу. Ничего не осталось от прежнего аула, только сорной травой заросли места, где стояли когда-то многочисленные юрты. Слез Козы-Корпеш с коня, привязал его к кусту на выстойку и решил сделать здесь привал, отдохнуть, переночевать, а назавтра осмотреть следы и ехать дальше.
Насбирал он сухого конского помета, развел огонь и стал жарить мясо убитой сайги. Вдруг видит, идет к нему старик, одежонка на нем худая, вся в лохмотьях, ноги босы и изранены о камни, сам он еле живой, идет и на палку опирается — видно, что человек больной. И стал расспрашивать Козы-Корпеш старика, когда он подошел к огню:
— Откуда, бабай', идешь? Как зовут тебя и как ты очутился одинокий здесь, в этом пустынном месте?
— Зовут меня Апсебай,— ответил старик,— иду я издалека отыскать сына Карабая Козы-Корпеша и объявить ему о невесте его красавице Баян, которая со дня на день ждет его и не знает, как избавиться от ненавистного жениха Кодар-Кула.
И рассказал тут старый Апсебай все по порядку, начиная с того дня, когда умер Сарыбай, и кончая тем, когда злодей Кодар забрал все в свои руки и, опасаясь появления Козы-Корпеша, откочевал далеко, а его, старого, под конец выгнал из дому, не дав даже худенькой лошаденки.
— Много дней уже иду я,— говорил старик,— и немощь одолела, видно, умереть мне здесь, не исполнив обета, данного моим братом другу своему Карабаю.
Обрадовался тут Козы-Корпеш и открыл старику свое имя, но не сразу поверил Апсебай, покачал он недоверчиво головой и говорит:
— А покажи-ка мне свою косу!
Снял Козы-Корпеш шапку, и, как увидел Апсебай золотую косу, обнял его и заплакал от радости.
Утром чуть свет поднялся Козы-Корпеш, но Апсебай уже не вставал: болезнь свалила старика. Кое-как собравшись с силами, рассказал он про дорогу, какие приметы поставлены на пути, через какие места надо ехать, все повторил по нескольку раз, чтобы Козы-Корпеш лучше запомнил, и потом окончательно впал в беспамятство...
Как ни спешил Козы-Корпеш в путь, но не решился оставить одного больного старика; впрочем, недолго пришлось ему ждать: к вечеру того же дня старик скончался.
Похоронив его, Козы-Корпеш поехал дальше; теперь он ехал уже по верной дороге, разыскал все приметы по пути и, следуя от одного урочища до другого, вскоре завидел вдали множество юрт и многочисленные стада. Это было место стоянки Баян и Кодар-Кула.
Не доезжая до аула, Козы-Корпеш слез с коня, расседлал его и пустил на волю; все свое вооружение и хорошую одежду сложил в потайное место, а сам, переодевшись в худенькую одежонку, отправился пешком в аул наниматься в табунщики. Прибыл он на место как раз в тот день, когда Кодар-Кул, окончив последнюю работу, заставил наконец Баян-Слу дать согласие на брак и назначить день свадьбы.
Нового табунщика приняли охотно, и Козы-Корпеш поступил в услужение к Баян-Слу под именем Котур-Тази, Она поручила ему пасти своих любимых коз, которых каждое утро сама навещала и доила. |
4
