| | — Не бойся, глупая, пусть он высохнет, как иргаевая палка, все равно ничего не найдет, но на всякий случай присматривай за очагом. Если что будешь замечать, дай знать мне.
— Хорошо,— говорит сырдарьинский плут, а про себя шепчет: «Ага, вот оно что—под очагом!»
Когда хозяйка явилась домой, сырдарьинский плут, как ни в чем не бывало, сидел на своем место, попивая кумыс, проливая горькие слезы. Она второпях схватила мешок и побежала к мужу, ожидая, что он станет бранить ее за опоздание. Сарыаркинский плут, завидя жену, очень удивился и сказал:
— Говори скорей, что случилось? Почему ты пришла второй раз?
Жена отвечала:
— Да будет долог твой век, дорогой, что с тобой? Я прихожу сегодня впервые.
— Ой, безумная, ты погубила мою голову! — вскричал плут и, не чуя ног, помчался к кибитке. Но там на месте золота уже дует ветер.
Недаром, оказывается, старики говорят: «Не хвались силой — нарвешься на сильного; не хвались хитростью — нарвешься на хитрого».
Подумав, сарыаркинский плут сказал так:
— Удача поворачивается к нам то лицом, то спиной. А кто предается печали, тот увеличивает трудность своего положения. И только дурак, рассердившись на вшей, бросает шубу в огонь. Тут он простился с женой, сел на безрогого бычка и, погоняя его суковатой палкой, направился в Сырдарьинскую степь.
Той порой, что сарыаркинский плут ехал степью, расспрашивая про дорогу, сырдарьинский плут добрался до дому и велел жене, чтобы она тотчас же оповестила весь аул о его внезапной смерти, а сам закутался с головой в саван, вытянулся и стал как неживой. Жена послушно исполнила все, что он требовал. На вопли женщины стали собираться люди из соседних кибиток, пошумели, пожалели, потом снесли мнимого покойника в заброшенный мазар и приступили к поминальному пиру.
В самый разгар пира подъехал к аулу на своем безрогом бычке сарыаркинский плут. Разузнав, что это за пир и кого поминают, он сразу обо всем догадался: «Э-э-э, знакомая песня»,— но представился, будто поражен горестной вестью, и, зарыдав, воскликнул:
— Если умер мой друг, умру и я. Нет без него счастья, и жизнь без него темна Об одном прошу, положите меня рядом с другом, не разлучайте нас хоть после смерти.
Проговорив такие слова, он повалился на землю, затаил дыхание и притворился мертвым. И похоронили его в тот же день и положили рядом с приятелем.
Вот народ разошелся, и оба плута остались в мазаре наедине.
— Ас-салямалейкум!—тихонько говорит сарыаркинский плут.
— Валейкум-ас-салям!—так же тихонько отвечает сырдарьинский плут.
— Не пора ли нам поделить байские червонцы? —-спрашивает сарыаркинский плут.
— Что же, может, и пора,— отвечает сырдарьинский плут.
И только они начали этот разговор, как вдруг снаружи раздался топот, шум и звон, и в мазар ввалилась шайка разбойников — сорок отчаянных головорезов.
Усевшись в круг, разбойники стали делить добычу. На долю тридцати девяти человек приходилось по куче золота, а сороковому должен был достаться старый меч. Но никто из разбойников не соглашался взять меч. Всякому хотелось получить золото. Поднялся спор. Тогда главарь шайки говорит:
— Глупцы, разве добрый меч не дороже пригоршни монет? С ним удалец защитит свою жизнь и добудет богатство. А этот старый меч достоин служить и батыру. Полюбуйтесь-ка, как я с одного взмаха разрублю пополам этих двух мертвецов!—и он выхватил меч из ножен.
В то же мгновение, не дожидаясь беды, оба плута в своих белых саванах вскочили с земли и закричали страшными голосами:
— Темные грешники, проклятые кровопийцы! Мало вам слез живых, так вы посягнули уже и на мертвых? Ужасайтесь! Трепещите! Час вашей казни настал!
Что тут было! «Ошалевшая утка ныряет хвостом...» Бросив все драгоценности, друг через друга кинулись разбойники кто куда: одни попали в двери, другие лбом пробили себе выход. Спустя миг, они были от мазара на расстоянии трехдневной езды.
Тут плуты скинули саваны, разделили по-братски сокровища и, от души посмеявшись над своими похождениями, разошлись в разные стороны. |
2